Viber 
Дзен 
Кажется, что Татьяна Сулимова может говорить долго о чем угодно и никогда не устанет. Если бы не формат, это интервью журналист Tochka.by готов был сделать бесконечным. Но – ох уж эти рамки!
Именно выходя за рамки, на заре становления белорусского FM-диапазона наша героиня ворвалась в эфир "Радио Рокс". Была отстранена на следующий день из-за того, что наговорила лишнего, и по этой же причине возвращена по многочисленным просьбам радиослушателей.
Многие могут сказать, что выросли на ее голосе. А все благодаря редкому по сегодняшним временам умению говорить, что думаешь, и думать, что говоришь.
Пришла к Тузу с козырями
Все началось с попыток поймать "Радио Рокс", которое в 1990 году начало вещать из Осло на территорию Советского Союза. Татьяна любила слушать его по вечерам, для нее это было как окно в другой мир, а музыка и общение ведущих – глотком свежего воздуха.
"Я начала перенимать манеру ведущих и прикидывала, что бы делала на их месте", – рассказала Татьяна.
Тяга к творчеству привела в Академию искусств, после окончания которой Татьяна пришла в открывавшийся в Минске "филиал" "Радио Рокс".
"Мой однокурсник Антон Славин предложил записать демо-кассету, которую должен был послушать тот самый Владимир Туз [известный радиоведущий, который работал в том числе на "Радио Рокс" – Tochka.by]. Мы наговорили то, что ему могло понравиться – про зарубежную музыку 1950-1960-х. Владимир Николаевич, конечно, обалдел от того, что есть девушка, которая знает исполнителей тех времен. Ну и голос, наверное, понравился. В итоге я без опыта оказалась в эфире радиостанции, которую слушал весь город", – вспоминает собеседница.
Это был прекрасный "бардак"
"Радио Рокс" заработало в Минске 30 апреля 1997 года. Дебют Татьяны состоялся практически в ночном эфире… А на следующий день ее отстранили и сказали больше не приходить.
По мнению Татьяны, сказалось отсутствие опыта. Она хотела максимально показать себя: говорила много, даже на песнях, перебивала музыкантов. Тогда не было форматов, плейлистов и музредактора. Диджей брал с полок компакт-диски, ставил их на свой выбор и говорил что хотел. В ее случае получилось – и сколько хотел.
"Это был прекрасный бардак. Могла поставить "Иванушек", а потом AC/DC. Меня отстранили, но внутренняя свобода и драйв, вероятно, подкупили слушателей, наткнувшихся на меня ночью. Звонили и говорили – мы больше не слышим эту странную девушку, а хотелось бы", – с улыбкой рассказывает Татьяна.
Звонки в ее защиту радиоведущая объясняет позитивом, которым она готова была делиться:
"Радио – это непередаваемые эмоции. Ведущий дает что-то большее, чем просто текст – какую-то особую энергетику. Думаю, люди это почувствовали. Было что-то более важное, чем правильность ведения эфира. Меня "перло", и всегда в эфире был драйв, что бы ни происходило в жизни".
В итоге Татьяне дали второй шанс, она пообещала быть менее многословной. В хорошую диджейскую форму, по собственному признанию, собеседница пришла спустя полгода, увидев, как ведут эфир более опытные коллеги.
Мы делали радио, оно делало нас
Собеседница уверена, что радио научило ее не растекаться мыслью по древу, концентрироваться на главном, говорить не только словами, но и эмоциями.
"Привнесла ли я что-то в белорусский FM? Наверное, незримое ощущение позитивной естественности, на которую потом многие равнялись. Получился особый разговорный стиль. Мне кажется, это мое", – без ложной скромности констатирует радиоведущая.
Но уточняет, что в этом большая заслуга тех, кто ее критиковал. Будучи человеком с заниженной самооценкой, она болезненно относилась к критике, сильно переживала, и это заставляло работать над собой.
"Я завела тетрадку с подводками, много читала, записывала необычные словосочетания, чтобы использовать их. Этому меня научил Туз. При всем своем опыте он ходил на эфиры с записными книжками, где были какие-то заметки и цитаты. Такой уровень профессионализма, когда ты не просто приходишь поболтать, а всегда готовишься к эфиру", – раскрывает секрет успеха Татьяна.
Наезд криминальных авторитетов
После того первого эфира через процесс увольнения Татьяна проходила неоднократно. И когда в какой-то момент это прекратилось, начала шутить, что стала плохо работать.
Часто угроза лишиться работы была связана с программой по заявкам, потому что тексты с пожеланиями порой оказывались не просто поздравлениями.
"Это были 1990-е. И однажды какие-то криминальные люди прислали текст, который на их языке означал угрозу для конкурентов. По этому поводу была разборка. Приехали люди к директору, начали что-то выяснять", – вспоминает лихие годы Татьяна.
Еще был случай с любовным треугольником. Женщина поздравила через эфир чужого мужчину, и жена выясняла, кто прислал эту заявку (они приходили по факсу).
Все заканчивалось хорошо, потому что в этом случае радио всего лишь следствие, а не причина.
"А на ум не приходит ни одной приличной шутки"
Бывали ситуации сродни "белому листу" у актеров.
"Из-за того, что меня часто критиковали, в первых эфирах я могла растеряться. Начать говорить и потерять мысль. Однажды я настолько расстроилась, что просто встала, вышла из студии и уехала домой. В очередной раз ушла навсегда", – с нескрываемой самоиронией говорит Татьяна.
Потом она поняла, что важно быть естественной. И если что-то забыла, то можно признаться в этом прямо в эфире. Подобное случалось с рекламными текстами, которые могли появиться неожиданно.
"Так и было вписано в сценарий: "пошутить про шоколадки". А у меня никаких мыслей по этому поводу и ни одной приличной шутки в голове. И я просто говорила: мне сейчас надо про шоколадки пошутить, а я не могу. Люди относились к такому с пониманием: нормальный живой человек", – констатирует собеседница.
Сам себе режиссер
Когда Татьяна пришла на радио, в качестве носителей еще использовались бобины, на которые, как правило, записывалась реклама. А песни выдавали в эфир с кассет, которые могло зажевать. Ведущие следили, чтобы этого не произошло.
Затем появились компакт-диски, потом дат-кассеты и мини-диски…
"Сами ведущие были как дирижеры. Мы сидели с кучей всех этих носителей. Была джингл-машина с кнопками, которые соответствовали определенному джинглу, веселому или грустному – надо было не перепутать", – рассказала Татьяна.
А когда возникало желание перекурить, выручали песни "July Morning" от Uriah Heep или "November Rain" от Guns N' Roses.
"Поставишь что-нибудь такое на 10 минут и обязательно скажешь, почему это нужно послушать именно сейчас. И вот у тебя есть семь минут. Потом нужно вернуться, запустить джингл и поставить другой диск", – раскрывает секреты эфиров Татьяна и признается, что, пока рассказывала, руки начали вспоминать, как это было.
Тогда царила невероятная свобода, даже, можно сказать, непозволительная. Но в таком деле и не должно быть по-другому.
"Я диджей, я личность: сама выбираю песни и пишу тексты. Для меня это было важно – чувство, что последнее слово за мной. Потому что, когда ты свободен – ты творишь", – говорит Татьяна.
Она призналась, что с появлением плейлистов стало немного грустно, но любовь к прямому эфиру все равно побеждала:
"Ведь это особый адреналин: ты включаешь микрофон, и тебя все слышат. И это не повторится больше никогда, потому что в следующий раз в любом случае будет как-то по-другому. Каждый раз как в первый".
А еще особенной эту работу делала связь со слушателями во время игр и программ по заявками. И за все время в ее эфирах никогда не было хамства.
"Мне звонили такие позитивные и веселые люди, наверное, своей доброжелательной энергетикой я притягивала такую аудиторию", – заметила радиоведущая.
Связь со слушателями тогда и правда была невероятной.
"Это было золотое время на радио. Я выходила из здания на Коммунистической, садилась в такси, и водители узнавали меня по голосу, когда я просто здоровалась и говорила адрес", – вспоминает Татьяна.
Она также рассказала, как Владимиру Тузу женщины писали письма, что не выйдут замуж и будут ждать его всю жизнь.
Благодарные слушательницы несли вязаные свитера, носки, ведра яблок или слив, пекли пироги. Едва ли не каждый вечер эти вкусности стояли на столах редакции.
Письма из тюрем и грудь Памелы Андерсон
В те времена радио становилось отдушиной не только для простых слушателей, но и для тех, кто находился в заключении. У Татьяны собралась целая "коробка историй", связанных с такими поклонниками.
"Был один молодой человек, который писал каждый день. В конце он всегда добавлял – все равно ты будешь моей. "Я не скоро освобождаюсь", – писал он, и это меня успокаивало. Я относилась к этому легкомысленно. Твоей так твоей. Давай еще доживем до этих светлых дней", – улыбаясь, рассказывает Татьяна. И добавляет, что ее больше пугали люди, которые находились на воле.
Так, какое-то время в редакцию звонил человек и подробно рассказывал, как радиоведущая была одета в тот день.
"Однажды даже подбежал ко мне на улице, пришлось звать милиционера с проходной. Впоследствии он, к счастью, исчез. Психически нездоровые люди опасны. А заключенные были довольно смирными. Никто потом меня не нашел. Надеюсь, что они исправились, вышли, встретили своих женщин и завели счастливые семьи", – верит собеседница.
Заключенные присылали не только письма, но и портреты музы. Зачастую это были настоящие шедевры: от литографии до старательно вырисованного в тетради в клеточку голубя с посланием в клюве и стихами.
Интересно, что в своих рисунках они представляли Татьяну чаще всего брюнеткой, хотя она тогда была блондинкой и недолго рыжей. И обязательно изображали с грудью Памелы Андерсон.
"Радио тем и прекрасно, что, слушая, ты можешь вообразить и наделить человека всеми чертами, а потом мечтать о нем, испытывая чувства", – считает радиоведущая.
В большой семье ничем не щелкают
На вопрос, чего в радийном мире больше – взаимопомощи или зависти, собеседница отвечает: и того, и другого. С одной стороны, все работают вместе, но всегда найдется тот, кто захочет кусочек твоего эфира.
"Я никогда в эти интриги не погружалась и не отвечала. Мне с чистой душой легче было парить. Если где-то подсиживали, то воспринимала, что так и должно быть. Мое от меня никуда не уйдет", – подчеркивает Татьяна.
Она дает понять, что к этому нужно быть готовым в серьезной конкурентной среде, вроде радио, телевидения или кино. Здесь нужно уметь жить по таким законам и не особо разочаровываться в людях.
Ностальгия по эйфории
Татьяна признается, что, конечно, скучает по радио и тем чувствам, которые оно вызывает. Готова хоть завтра выходить в эфир: взять лучшее из того, что было (естественность, внутреннее ощущение свободы) и быть собой. Сегодня, по ее мнению, многие ведущие пошли по формальному пути, научились казаться, а не быть.
Вместе с тем, она понимает, что у радио сейчас не самое лучшее время. И Татьяна ратует за то, чтобы все в полном составе пережили любые кризисы. Она уверена, что потом начнется расцвет, как когда-то в конце 1990-х.
А что касается конкуренции с интернетом, то, по мнению собеседницы, радио так просто не сдастся, потому что это живой продукт, который рождается здесь и сейчас. А слушать радио можно в любом месте, в том числе онлайн.
Свой эфир она видит как развлекательно-расслабляющую программу, наполненную жизнелюбием, добротой и спокойствием.
Также ей было бы интересно общаться с молодыми белорусами, которые пробуют или создают что-то новое, разговаривать с ними о жизни, которая продолжается и будет продолжаться, пока мы ее любим.
>>>Больше интересных историй – подпишитесь на наши Telegram и Viber
