Союз растяжимый: как шло (и куда зашло) единение Беларуси с Россией

День единения потому и отмечается 2 апреля, что 27 лет назад в этот день российский президент Борис Ельцин и белорусский президент Александр Лукашенко подписали Договор о создании сообщества Беларуси и России. Этому предшествовало много интересного – и еще больше последовало в дальнейшем.

История Союзного государства напоминает культовый аттракцион Super-8 – моменты подъема, сопровождаемые торжественными реляциями о "союзе братских народов", сменялись моментами спада, когда стороны вообще не выглядели как союзники, да и само понятие союза делалось растяжимым как bubble gum.

А началось все в декабре 1991-го, когда СССР распался на несколько самостоятельных государств. Не все его граждане были готовы к подобному твисту, в воздухе витали ностальгические настроения, маловразумительное СНГ, возникшее на руинах "великого и могучего", было так себе утешением. Но в 1994 году в Беларуси к власти пришел Лукашенко. Лозунг сближения с Россией выдвигался им еще в ходе предвыборной кампании. После вступления в должность он почти сразу потребовал это сближение ускорить. И процесс, что называется, пошел.

"За русского человека и белоруса!"

В январе 1995 года Москва и Минск подписали соглашение о таможенном союзе, а в феврале – Договор о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве. В том же году на границе Витебской и Смоленской областей был торжественно выкорчеван пограничный столб.

Ну а в апреле 1996-го стороны подписали тот самый Договор о сообществе – для "повышения уровня жизни народов и духовного развития личности".

Легенда гласит, что после его подписания Лукашенко поднял на ступенях Грановитой палаты Кремля лафитник водки и произнес тост: "Я поднимаю вот этот огромный бокал русской водки за наше здоровье, за русского человека и белоруса, который выстоял, пройдя через все лихолетья!"

Уже на этом этапе было ясно, кто станет главным бенефициаром сообщества: после подписания договора Москва списала Минску долги за поставку природного газа на миллиард долларов, а также помогла Лукашенко выйти сухим из мутной воды конституционного кризиса. Кроме того договор облегчал ведение бизнеса и миграцию рабочей силы, которая шла, в основном, из РБ в РФ.

Год спустя в Москве был подписан Договор о союзе Беларуси и России. Несмотря на громкое название, в нем все еще говорилось, что страны-участницы сохраняют "государственный суверенитет, независимость и территориальную целостность, конституцию, государственный флаг, герб и другие атрибуты государственности".

И, наконец, 8 декабря 1999 года Ельцин с Лукашенко подписали Договор о создании Союзного государства Беларуси и России. Этот документ уже предусматривал, что в сферу полномочий будущего СГ могут быть переданы внешняя политика, оборона и безопасность, бюджетная, денежно‑кредитная и налоговая системы, таможенные вопросы и т.д. Трудно сказать, что осталось бы от реального суверенитета Беларуси, если бы все пошло как по маслу, и планы эти осуществились. Масла, однако, хватило ненадолго.

Союз к успеху шел

Для Ельцина союз Беларуси с Россией имел и некоторую личную значимость – укрепляя его, он как бы оправдывался перед историей за причастность к распаду СССР. Злые языки поговаривают, что и у Лукашенко, кроме державных интересов, был личный мотив: якобы, глядя на дряхлеющего Ельцина, белорусский лидер помышлял о том, чтобы сменить его на московском "престоле".

Слухи эти рождались не на пустом месте. Россиянам, уставшим от беспредела лихих 90-х, импонировал молодой (по сравнению с Ельциным) белорусский "батька", способный, как они полагали, навести порядок на просторах Руси. Такой вариант изучался, похоже, и в самом Кремле. Во всяком случае, в одном из интервью 2000-го года российский олигарх Борис Березовский, сведущий в кремлевских делах, рассказал, что Лукашенко рассматривался в качестве возможного преемника Ельцина на посту президента России или, вернее, будущего Союзного государства.

Да и сам Александр Григорьевич в конце 90-х проговаривался о президентских амбициях союзного масштаба. "Если будет Союз, и его президент будет избираться прямым открытым голосованием, почему бы мне не посоревноваться с Борисом Ельциным в борьбе за этот пост?" – рассуждал он в интервью российским СМИ. Хотя когда речь заходила о конкретной должности президента РФ, Лукашенко отмахивался: "В России столько кандидатов на этот пост... Дай Бог, чтобы друг друга не перестреляли... Мне там делать нечего".

История так и рассудила: уставшего Бориса Николаевича на московском престоле сменил энергичный Владимир Владимирович. Всем стало ясно, что это надолго, и кому-то другому здесь нечего ловить. В работе Союзного государства тут же начались сбои.

Тереть, не перетереть

После того как в России появилась своя "сильная рука", интеграционный маховик слегка сбавил обороты. Стороны подписывали и ратифицировали массу различных соглашений, те имели общественный резонанс, но в жизнь претворяться не спешили. В январе 2003 года Александр Лукашенко и Владимир Путин пообещали создать единое государство и даже назвали конкретные сроки. Планировалось, что в 2005 году Беларусь введет в обращение безналичный российский рубль, а там последует и политическое объединение с принятием единой Конституции.

Но если что-то и последовало за этими обещаниями, то только новые разногласия. Минск считал, что объединение подразумевает создание наднациональных органов власти, Москве же был ближе сценарий "вливания" Беларуси в Россию. К тому же Кремль настаивал на создании в Москве единого центра эмиссии рублей, а Беларусь видела в этом угрозу своей независимости. Неизвестно, сколько бы еще шли эти вялотекущие препирательства, если бы не грянули печально знаменитые "газовые войны".

Идите вы газом

До конца 2003 года Беларусь получала газ по $30 за тыс. куб. м., тогда как Украина платила $50, а мировые цены составляли $110-120. Из-за льгот, предоставляемых Беларуси, "Газпром" ежегодно терял до $500 млн. Правда, и газовый транзит через Беларусь в Европу обходился России в 2,5 раза дешевле, чем через Украину, но это все равно не окупало потерь. После того, как не удалось договориться о создании СП на базе "Белтрансгаза", в "Газпроме" заявили, что с нового года газ для Беларуси будет стоить $50.

Минск такая цена не устроила, и 1 января 2004 года "Газпром" прикрутил вентиль. Договориться удалось лишь через два месяца (сошлись на $46,68), но именно тогда Лукашенко произнес коронное: "Теперь наши отношения с Россией надолго будут отравлены газом".

На излете 2006 года "Газпром" вновь поднял цену для Беларуси – до $105 – и ситуация повторилась почти зеркально. В этот раз, кроме прекращения поставок, она сопровождалась еще и "войной пошлин". Урегулирование длилось десять дней, Беларусь отказалась от введенных пошлин, но риторика Лукашенко в отношении Союзного государства стала еще жестче.

14 января 2007 года, на вопрос журналиста "После всех этих проблем, есть ли вообще смысл говорить о Союзном государстве?", он ответил с характерной для него прямотой: "Из всех консультаций, разговоров с высшим руководством России, с другими, я понял, что у нас разные подходы и разные понятия строительства Союзного государства… Я абсолютно убедился в том, что от нас требуют вступления в состав России… А когда мы обещали, что вступим в состав России? Никогда. Я об этом никогда не говорил. Я не хочу похоронить суверенитет и независимость моей Беларуси".

Союзное vs Евросоюзное

После "газовых войн" интеграционный энтузиазм и вовсе сошли на нет. На международной арене Минск стал открыто противопоставлять себя Москве, в 2008 году белорусы не признали "независимость" Абхазии и Южной Осетии, наладили отношения с грузинским президентом Михаилом Саакашвили, а в 2009 году присоединились к программе Евросоюза "Восточное партнерство".

В 2013 году тогдашний министр иностранных дел Владимир Макей не исключил, что в будущем Беларусь и сама может вступить в ЕС. "Мы спокойно смотрим на происходящие процессы вместо того чтобы принуждать государства к окончательному выбору: либо ЕС, либо Таможенный союз. Мы долго жили в тени других народов, у нас были совместные государства с Польшей, Россией, мы жили в СССР. И за эти 20 лет мы не полностью построили свою идентичность. Дайте нам время, чтобы решить, куда идти", – заявил он в интервью польской газете "Dziennik Gazeta Prawna".

После украинских событий 2014 года, вопреки чаяньям Кремля, Лукашенко не занял пророссийскую позицию, а предпочел выступать в роли арбитра между Москвой и Киевом. "Мы не пророссийские, не проукраинские и не пропольские, мы – не русские, мы – белорусские", – заявил он в ежегодном послании, хотя до этого славился афоризмом "Белорус – это русский со знаком качества". К концу 2016 года, на фоне очередного нефтегазового кризиса, отношения Москвы и Минска достигли "полюса холода". Упоминание Союзного государства в речах политиков стало носить чисто номинальный характер.

Минус Нострадамус

Но в 2018 году Москва вдруг опять заинтересовалась интеграцией. С прибытием в Минск нового российского посла Михаила Бабича, биография которого была связана со спецслужбами, вновь зазвучали призывы "наполнить Союзное государство реальным содержанием". В декабре того же года, выступая в Бресте на заседании совмина СГ, российский премьер Дмитрий Медведев призвал вернуться к "продвинутому варианту" сотрудничества, в пределах, установленных договором 1999 года – тем самым, который предполагал максимальное сближение Беларуси с Россией.

И процесс действительно был перезапущен. 3 сентября 2019 года белорусское правительство передало на одобрение Лукашенко проект программы действий по интеграции, куда был заложен принцип "две страны – один рынок". Спустя три дня белорусский премьер Сергей Румас и его российский коллега Медведев парафировали эту программу. Был также утвержден перечень из 31-й дорожной карты, содержание которых не раскрывалось.

10 сентября 2021 года на заседании совмина СГ в Минске российский и белорусский премьеры Михаил Мишустин и Роман Головченко подписали "Основные направления реализации положений Договора о создании Союзного государства на 2021-2023 годы" и 28 союзных программ. 5 ноября президенты РБ и РФ подписали Декрет Союзного государства.

На предстоящей неделе Александр Лукашенко и Владимир Путин встречаются в Москве в рамках Высшего госсовета. Главный чиновник СГ Дмитрий Мезенцев предлагает президентам обсудить, к примеру, "Союзный роуминг", вопрос о котором стоит на повестке дня уже несколько лет, но пока удалось добиться только снижения платы. Лукашенко же заявил, что едет к Путину говорить о вопросах безопасности.

Если после 2020 года Минск и Москва почти полностью синхронизировали свою внешнюю политику, то с февраля 2022-го, похоже, настала очередь военно-промышленной. Таким образом, интеграционный проект, создававшийся для "повышения уровня жизни народов и духовного развития личности", вступил в самую драматичную и противоречивую фазу своей истории, и без того весьма непростой. Чем эта фаза закончится – и не закончится ли она вместе с самим проектом – вопрос, на который, увы, нет ответа даже у Нострадамуса.

>>>Больше интересных историй – подпишитесь на наши Telegram и Viber